Стихотворение "Нищий" Михаила Лермонтова. История

Е.А. Сушкова. Из «Записок», 1830 год.

На следующий день, до восхождения солнца, мы [Арсеньева с внуком, Столыпины, Верещагины и Сушковы] встали и бодро отправились пешком на богомолье [в Троицко-Сергеевскую лавру]; путевых приключений не было, все мы были веселы, много болтали, еще более смеялись, а чему? Бог знает! … Чудная эта прогулка останется навсегда золотым для меня воспоминанием.

На четвертый день мы пришли в Лавру изнуренные и голодные. В трактире мы переменили запыленные платья, умылись и поспешили в монастырь отслужить молебен. На паперти встретили мы слепого нищего. Он дряхлою дрожащею рукой поднес нам свою деревянную чашечку, все мы надавали ему мелких денег; услыша звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: «Пошли вам бог счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!»

Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились домой, чтоб пообедать и отдохнуть. Все мы суетились в нетерпеливом ожидании обеда, один Лермонтов не принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой бумаги, и он как будто не замечал нас, не слышал, как мы шумели, усаживаясь за обед и принимаясь за ботвинью. Окончив писать, он вскочил, тряхнул головой, сел на оставшийся стул против меня и передал мне нововышедшие из-под его карандаша стихи:

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья. 
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
 Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои

Е.А. Сушкова

Обмануты навек тобою!

 - Благодарю вас, Monsieur Michel, за ваше посвящение и поздравляю вас, с какой скоростью из самых ничтожных слов вы извлекаете милые экспромты, но не рассердитесь за совет: обдумывайте и обрабатывайте ваши стихи, и со временем те, которых вы воспоете, будут гордиться вами. …

- А вы будете гордиться тем, что вам первой я посвятил свои вдохновения?

- Может быть, более других, но только со временем, когда из вас выйдет настоящий поэт, и тогда я с наслаждением буду вспоминать, что ваши первые вдохновения были посвящены мне, а теперь, Monsieur Michel, пишите, но пока для себя одного; я знаю, как вы самолюбивы и потому даю вам этот совет, за него вы со временем будете меня благодарить.

- А теперь еще вы не гордитесь моими стихами?

- Конечно, нет, - сказала я, смеясь, - а то я была бы похожа на тех матерей, которые в первом лепете своих птенцов находят и ум, и сметливость, и характер, а согласитесь, что и вы, и стихи ваши еще в совершенном младенчестве.

- Какое странное удовольствие вы находите так часто упоминая мне, что я для вас более ничего, как ребенок.

- Да ведь это правда; мне восемнадцать лет, я уже две зимы выезжаю в свет, а вы еще стоите на пороге этого света и не так-то скоро его перешагнете.

- Но когда перешагну, подадите ли вы мне руку помощи?

- Помощь моя будет вам лишняя, и мне сдается, что ваш ум и талант проложат вам широкую дорогу, и тогда вы, может быть, отречетесь не только от теперешних слов ваших, но даже и от мысли, чтоб я могла протянуть вам руку помощи.

Автограф стихотворения Лермонтова "Стансы"
с зарисовкой Е.А. Сушковой-Хвостовой
Институт литературы, Ленинград